[На мертвых ресницах Исакий замерз]
by Osip MandelstamНа мертвых ресницах Исакий замерз
И барские улицы сини –
Шарманщика смерть, и медведицы ворс,
И чужие поленья в камине…
Уже выгоняет выжлятник-пожар
Линеек раскидистых стайку,
Несется земля — меблированный шар,–
И зеркало корчит всезнайку.
Площадками лестниц — разлад и туман,
Дыханье, дыханье и пенье,
И Шуберта в шубе застыл талисман –
Движенье, движенье, движенье…
3 июня 1935
[St. Isaac's freezes to each dead eyelash]
by Osip MandelstamSt. Isaac’s freezes to each dead eyelash
on the aristocratic blue streets:
there’s a grate of strangers’ logs, and ash,
an organ grinder’s death, bear fleece.
As if it were a pack on a leash, the whipper-in
whips out the fire, and it starts to sprawl.
The furnished globe of the earth is spinning,
and the face-pulling mirror plays the know-all.
The staircase landing’s all squabbles and mist,
breathing, breathing and song.
Schubert’s talisman’s cold and stiff
beneath the fur coat. Keep on, keep on…
3 June 1935
translated from Russian by Alistair Noon